«Я хочу рассмотреть судьбу простого сельского священника того времени»
В 2011 году Алина Падалка, ученица 8 класса рыбинского лицея №2 участвовала в XIX областном конкурсе исследовательских работ обучающихся - участников Всероссийского туристско- краеведческого движения «Отечество». Её работа была посвящена воссозданию биографии прапрадеда, священника Алексея Николаевича Каменского.
Алина подготовила уникальнейший материал, через который мы можем проследить судьбу человека и судьбу Брейтовского района в первой половине XX века. «Я хочу рассмотреть судьбу простого сельского священника того времени. Ни подвигами, ни другими какими-либо особенными поступками не была отмечена его жизнь, и все же я полагаю, что его судьба может быть небезынтересна, как портрет человека той эпохи со всеми ее перипетиями. И, возможно, моя работа в какой-то степени покажет вообще людей тех времен и позволит глубже понять их характеры, их поступки», - написала Алина. Её работу нам прислала Татьяна Владимировна Сухова, руководитель Брейтовской районной централизованной библиотечной системы. Публикуем с незначительными сокращениями.
Мой прапрадед Алексей Николаевич Каменский родился 10 февраля 1887 года, в семье брейтовского псаломщика Николая Васильевича Каменского. Был старшим из семерых детей. Большая часть рода Каменских представлена православным духовенством: это псаломщики, дьяконы, иереи, протоиереи, а также учителя, почтовые служащие. Мать Алексея Николаевича Евгения Михайловна была дочерью дьячка Михаила Александровича Лаврова, четыре поколения этого рода служили в храмах села Брейтово. Женился Алексей Николаевич на Анне Васильевне из рода священнослужителей Ласточкиных. Все дети Николая Васильевича получили духовное среднее образование. Большинство из них служили на ниве просвещения, сумели найти применение себе в советское время.
В биографических записках Алексея Николаевича нет ни строчки о детских годах, проведённых в селе Брейтово. Вероятно, он учился в церковно-приходском училище, открытом в 1891 году в селе Заручье Брейтовского прихода в полуверсте от Брейтова. Курс обучения в нём был тот же, что и в земском училище. Число учащихся на 1 января 1896 года составило 20 мальчиков и 10 девочек. По воспоминаниям, Алексей Николаевич после окончания философского курса Ярославской духовной семинарии он перешел в пятый класс, но не учился в нём, «так как был уволен за привлечение к суду по 103 статье Уголовного законодательства за оскорбление величества, то есть царя, так как под горячую минуту в полицейском управлении назвал царя «скотиной», а полицейских обещался перебить. Одним словом, проявил революционное настроение. За что и был наказан исключением из семинарии и арестом при полиции, но непродолжительным по несовершеннолетию, всего две недели». Вообще же, за правонарушение, предусмотренное ст. 103 Уголовного Уложения полагалось лишение свободы на срок от 1 дня до 6 месяцев.
Чем же был вызван этот поступок прапрадеда? 9 января 1905 г. произошли события, ознаменовавшие собой начало в России революции 1905-1907 гг. Следует отметить, что воспитанники духовно-учебных заведений почти всегда шли в авангарде студенческих выступлений. В Ярославской семинарии распевали революционные песни, ходили на политические митинги, произносили политические речи. За политические выступления к ответственности привлекались ученики в целом ряде семинарий, в том числе и Ярославской. Сопоставив события, происходившие в России и Ярославской духовной семинарии и воспоминания прапрадеда легко представить его участие в студенческих беспорядках. Алексей Николаевич намеревался идти или в духовную академию, или на филологический факультет, «… способности были, наклонность к кабинетному труду была у меня всю жизнь, но этот несчастный случай лишил меня возможности продолжать учение. Что делать, такова воля Божия! Итак, в 1906 году я очутился за бортом семинарии перед тем, как собрался ехать учиться». Полтора года прапрадед провёл в родительском доме, вынося укоры от родителей, добиваясь получения свидетельства политической благонадежности, чтобы получить работу, ведь по решению суда он в течение двух лет находился под негласным надзором полиции. Алексей Николаевич добился получения свидетельства и поступил «учителем (вторым) в Покровско-Ситскую церковно-приходскую школу».
Покровско-Ситское сельское земское народное училище открылось в 1877 году. Сначала училище было начальным. Со временем процесс образования качественно менялся. Этому способствовало и повышение профессионального уровня преподавательского состава, и увеличение продолжительности обучения. Все земские училища постепенно переходили с 3-х годичного курса обучения на четырёх, пяти и шестилетние курсы. В начале XX века земства выступали с инициативой введения всеобщего начального образования (однако, соответствующий закон так и не был принят); однако Ярославское земство добилось всеобщего начального образования к 1910-м годам. Алексей Николаевич проработал в школе с 1907 по 1912 год. Это были самые счастливые годы в жизни прапрадеда. «Дело народного образования мне нравилось, и я с удовольствием занялся им. Ученики меня любили, и я их любил. Занятия шли у меня успешно».
Здесь он женился на своей коллеге, Анне Васильевне Ласточкиной. «Счастливо текла здесь жизнь. У нас в квартире был как бы учительский клуб, куда собирались все учительские силы округа… Здесь все делились своими печалями и достижениями». После рождения дочери Екатерины Анне Васильевне пришлось оставить школу и у молодой семьи начались финансовые трудности. Стандартный месячный заработок земского учителя в начале XX века составлял 30 рублей. После долгих колебаний, ему ведь не удалось окончить семинарию, Алексей Николаевич подал прошение архиепископу Ярославскому Тихону. 12 февраля 1912 года прапрадед получил телеграмму из Ярославля: «Немедленно приезжай, назначен в Сутку». 5 марта Алексея Николаевича посвятили в иереи, а 12 марта он служил первую службу в приходе. «Неисповедимы суды Божии. Мечтал о работе ученого в тиши кабинета, а попал в сельские иереи, в глухой уголок, вдали от всяких градов».
Церковь святого великомученика Дмитрия Солунского, где начал своё служение отец Алексей стараниями прихожан была построена в 1886 году на месте деревянной одноименной церкви. Храм был построен без излишних архитектурных украшений, но в то же время он величественно возносился над окрестностями, издалека привлекая к себе внимание, и стал главной достопримечательностью села. Приход церкви состоял из 10 селений. По данным 1911 года в Сутке числилось прихожан 741, по деревням Нивищи, Лискино, Голбино, Григорьево, Дубровка ещё около 900. У церкви было 65 десятин земли.
В селе были дома для священника и дьякона. Свою жизнь в Сутке прапрадед начал с устройства нового священнического дома. «С первых годов службы мне пришлось быть строителем». Сельчане заметили плотнический талант батюшки и избрали его в комиссию по строительству больничных бараков, а затем и других строений для кредитного товарищества. В 1914 году в Сутке была создана молочная артель для сбора и переработки молока и для торговли товарами первой необходимости. Алексей Николаевич вошел в организационную группу, а затем был избран счетоводом артели. В создании данного кредитного товарищества активно участвовали мологские земцы. Они пригласили даже специалиста из Сибири, где крестьянское кредитное общество успешно работало. Позднее Алексей Николаевич записал в воспоминаниях: «Воздвигал и строил, закупал и нанимал». Правление артели первые два года размещалось в церковной сторожке. В конце 40-х годов Алексей Николаевич написал историю создания и деятельности Сутковской молочной артели, преобразованной в 1916 году в общество потребителей, которой он отдал 9 лет своей жизни.
За строками этих записок встаёт умный, деловой, радеющий за общее дело труженик. С какой гордостью и долей юмора пишет он о победе сельчан над кулаком Дюжевым, державшим лавку в Сутке и скупавшим молоко у крестьян для своего маслозавода. Через год деятельности артели Дюжев, увидев всю бесперспективность дальнейшего пребывания в селе, сам предложил купить у него и лавку, и оборудование маслозавода. Финансовую деятельность кооператива сильно подорвали Февральская революция и начавшееся падение курса рубля, но он выжил благодаря умелому руководству правления и его бессменному счетоводу-бухгалтеру Алексею Николаевичу. Кооператоры планировали даже провести электрификацию села, нашли инженера в Рыбинске, который согласился это осуществить, но тут вмешалась новая власть. В 1923 году по требованию уездного комитета партии мой прапрадед был снят с работы. На его место прислали служащего из военного волостного комиссариата, совершенно не знакомого с бухгалтерией и запустившего все производство. Затем и остальных членов правления постарались отстранить от дел, предоставив им другую работу, и к 1930 году сутковский кооператив обанкротился. Советская власть неоднократно пыталась его реанимировать, но как написал в своих записках Алексей Николаевич, доверие к самой идее кооперации было подорвано.
В селе Сутка семья Алексея Николаевича значительно выросла: в 1913 году родилась дочь Ольга, в 1915 – дочь Алевтина, в 1917 – сын Роман, в 1923 – сын Виктор. Здесь пришлось пережить и первые утраты: «Здесь я зарыл своего первенца Екатерину и сына Романа, умерших по 4-му году. Благодаря этому стала родной нам земля Сутковская». А жизнь ставила перед Каменским новые испытания. В 1924 году у него отобрали дом, «пришлось устраивать собственное гнездо». Бурные события того времени истрепали нервы прапрадеда и привели к пороку сердца. А в стране усиливались репрессивные меры в отношении духовенства.
Первый раз Алексея Николаевича Каменского арестовали 10 февраля 1928 года. О пребывании моего прапрадеда в рыбинском исправительном доме я узнала из дневника, в котором он вел наблюдения за погодой. Прапрадед продолжал вести этот дневник даже при аресте и находясь в тюрьме. Что удивительно, ему не только не запретили вести дневник, но и не отобрали его. «Мороз 30 градусов ночью. В 3 часа утра меня после обыска арестовали и взяли в Прозорово для допроса». 12 февраля в 4 часа утра всех арестованных из Прозорово погнали в Брейтово. «Мороз был -38 градусов, но тихо. День солнечный, и мороз послабел. День провел в Брейтове в доме Серякова - под замком. Нас здесь много, 26 человек. Мне принесли хлеба и одежи от папы».
Алексея Николаевича навещали родственники - отец, жена, знакомые, разрешалось передавать письма, одежду, продукты. 20 апреля в 12 часов ночи священники в камере совершили пасхальное богослужение, а 22 апреля прапрадеда поместили в одиночку. 6 мая он записал: «Поводили очередной этап в 124 человека в Архангельск, Усолье и Хабаровск». 7 мая Алексея Николаевича переместили из 3-го этапа в 4-й, в камере №6 он остался один. В дневнике на отдельных листах Алексей Николаевич записал фамилии всех священников, находившихся с ним в заключении, около некоторых фамилий пометил Хабаровск, Котлас, очевидно места этапа. В этот раз судьба оказалась благосклонной к сельскому священнику. 31 мая в 10 утра его вызвали в ГПУ и объявили об освобождении, а в 3 часа выпустили из Рыбинского исправительного дома на волю. «Ходил за всенощной в Казанский храм». 2 июня 1930 года Каменский вернулся в Сутку, а 9 июня служил первую после 4-х месяцев литургию в храме Дмитрия Солунского. Первые недели прошли в хлопотах, прапрадед пытался вернуть изъятое во время обыска личное имущество, ходил пешком в Брейтово, потом получил из колхоза свою лошадь и сбрую и перевёз из Брейтово свои вещи, конечно, вернуть удалось далеко не всё из изъятого при обыске.
Моя прабабушка Анна Васильевна сохранила уникальный документ. Это «Акт изъятия имущества у попа Каменского в с. Сутка 13 февраля 1930 года в присутствии уполномоченных Брейтовского РИКа… (районного исполнительного комитета) и хозяйки Каменской». В списке 22 наименования. Изъяли всё ценное, что было в доме: швейную машину, буфет, комод, кровати, фотоаппарат, бинокль, обручальные кольца, серебряные часы, немногочисленные украшения Анны Васильевны, а также верхнюю одежду не только Алексея Николаевича, но и его жены и дочерей. Анна Васильевна осталась в пустой избе с тремя детьми на руках. Возвратили лишь часть вещей: женскую одежду, кровати и мелкую утварь; драгоценности, мужская одежда и большая часть мебели остались в сутковских учреждениях. Акт о конфискации подписан резолюцией от 9 июня 1930 года: «Имущество принадлежит Каменской, которым она имеет полное право распоряжаться по личному распоряжению, и никто не имеет право ей препятствовать. Зам пред. РИК ….».
1930 год в Советском Союзе ознаменовался началом массовой коллективизации и новой волны гонений на церковь. Брейтовский район был объявлен зоной сплошной коллективизации. Оставаться в Сутке опальному священнику было невозможно. В это время Каменскому предложили службу в храме Покрова Пресвятой Богородицы села Чистые Дубровы Весьегонского района, и он согласился. В последствии церковь была закрыта, здание использовалось под склад, а потом разобрано. После арестов священников зимой 1930 года, целый ряд храмов опустел. Прихожане из соседних сёл обращались с просьбой к Алексею Николаевичу. И он безотказно служил в храмах сел Суково, Башарово, ездил причащать и соборовать по соседним деревням. Аресты, раскулачивание, поругание храмов, развал некогда крепкого сутковского потребительного общества, не могло не отразиться на самосознании прапрадеда, деятельного и ещё не старого человека. 20 декабря 1930 года он делает такую запись в дневнике: «Чувствую какую-то апатию ко всему. Делать ничего не хочется. Скучно и без дела, да и делов-то никаких нет, кроме часов, но починка их надоела». Ремонт часов - это ещё одна возможность прокормить семью и в дальнейшем. В январе 1931 года Алексей Николаевич вместе с другими сельчанами работал на лесоповале. Последняя запись в дневнике сделана в декабре 1933 года: « Кончили ходить по приходу в Медведкове».
30 января 1934 года он был арестован во второй раз, обвинен по 58-й статье и приговорен к трем годам исправительно-трудовых лагерей. Можно предположить, что он отбывал срок в Свирьлаге. На обложке дневника есть надпись: «2 л/п 4 отд. Свирьлаг». Свирьский ИТЛ (создан на базе отделений СЛОНа) находился на станции Лодейное Поле Кировской железной дороги. Заключённые осуществляли снабжение Ленинграда дровами, работали на лесозаводе. Вернулся Алексей Николаевич в Сутку в 1936 году. Сохранившаяся тетрадь записей прихода и расхода позволяет восстановить условия жизни и занятий священника Каменского после второго ареста и лагерей. Записи в тетради начинаются в ноябре 1936 года и оканчиваются январём 1938 года. Первую запись он сделал в селе Ламь 23 ноября – «доходу в храме 2 рубля 50 копеек». 27 ноября осуществил первую заказную службу, получив за неё 3 рубля. На эти деньги купил хлеба, сахару и табаку, (очевидно в лагере прапрадед пристрастился к курению). На 1 января 1938 года доход составил 157 рублей 38 копеек. Священник крестил, служил обедни и панихиды, исповедовал земляков и осуществлял проскомидии и молебны. Были и другие источники дохода: Алесей Николаевич ремонтировал часы и замки, плотничал, сдавал квартиру, предоставлял повозку колхозу, продавал мёд и воск со своей пасеки, помогали дочки, жившие в Рыбинске. За 1937 год в графе «доход» стояла цифра 814 рублей, «расход» - 531 рублей. В феврале и марте он платил культовый налог по 130 рублей. Жил священник очень скромно чаще всего деньги тратил на учёбу Вити, на хлеб, муку, сахар, иногда покупал рыбу, гречневую крупу, табак, клюкву, свечи, керосин и мыло.
В 1941 году началась война. Сын Виктор ушел на фронт в первые месяцы. На крохотной фотографии сына Алексей Николаевич сделал надпись: «1941 год. Молимся». В том же 1941 году Виктор пропал без вести. Два года спустя прапрадед похоронил отца. Последние годы Алексей Николаевич прожил в селе Сутка вместе с женой. Взрослые дочери, у одной из которых уже была большая семья, а другая работала на заводе, жили в Рыбинске, довольно редко навещая его. О священнической деятельности уже не могло быть и речи, здоровье не позволяло заниматься физическим трудом - оставались лишь пчелы, книги и воспоминания. Здоровье сильно сдало…
Прапрадед умер в 1958 году, не дожив лишь двух лет до реабилитации. Его жена надолго пережила его. Алексей Николаевич вел дневник, читал книги и занимался физическим трудом, несмотря на подорванное здоровье. Он смог, даже лишенный постоянного источника доходов, вырастить троих детей. Пусть мой прапрадед не был значительным лицом, сыгравшим какую-то большую роль в тех событиях, но он сумел, несмотря на все испытания, остаться человеком.
Для написания работы мною были использованы документы и реликвии, хранящиеся в нашей семье. Это личные воспоминания Алексея Николаевича, его сборник стихов и песен и календарь наблюдений за погодой, воспоминания прапрадеда о сутковской молочной артели, документы советского периода, приходно-расходная тетрадь, фотографии и другие документы советского периода, книги памяти жертв политических репрессий и ресурсы интернета.
На фото: Алексей Николаевич и Анна Васильевна Каменские (на фотографии - в центре).